Во вторник, 4 ноября, Америка выберет нового президента, и результат этого выбора скажется не только в ближайшем будущем, но и через много-много лет, когда следующий хозяин Белого дома станет экс-президентом, поскольку победитель предстоящих в ноябре выборов имеет возможность изменить нынешний — центристский — состав Верховного суда. Останется ли высшая судебная инстанция центристской или резко полевеет, впрямую зависит от выбора Америки в первый вторник ноября.
В дни и недели, предшествующие выборам, в центре внимания находятся экономические вопросы, и это понятно. Страна переживает не лучшие времена, что ощущает едва ли не каждый американец. Экономика отодвинула на задний план все остальные проблемы, и я полагаю, что многие избиратели — возможно большинство — проголосуют 4 ноября за того кандидата, который, по их мнению, сумеет решить экономические проблемы. Если исходить из истории выборов, то следует признать, что в нынешней ситуации кандидат Демократической партии сенатор Барак Обама имеет больше шансов на победу, чем кандидат Республиканской партии сенатор Джон Маккейн. В Белом доме находится однопартиец Маккейна президент Буш, а в трудные для экономики времена избиратель «ставит», как правило, на кандидата оппозиционной партии.
Итак, экономика сегодня в центре внимания. Она заслонила все остальные проблемы, о чем, кстати, можно судить и по телевизионным дебатам кандидатов в президенты и вице-президенты. Война с международным терроризмом, Иран и Афганистан, Израиль и Ближний Восток, Китай, отношения с Россией — обсуждение этих и многих других важных вопросов стало неким «гарниром к главному блюду». И в этом политическом меню уже просто-напросто не остается места для самой важной, по-моему, предвыборной проблемы — состава Верховного суда.
Какие бы трудные экономические времена мы сегодня ни переживали, рано или поздно проблема будет решена и наступит улучшение. Может быть, это произойдет уже через два-три месяца. Может быть, через год-полтора. Но наверняка произойдет. Американская экономика циклична, и за спадом всегда следует подъем. Так было, есть и, полагаю, будет. Что же касается Верховного суда, то...
Не составляет труда назвать день, после которого бороться с преступностью в нашей стране стало значительно труднее, а преступникам — в их числе убийцам, грабителям и насильникам — жить стало легче. Это произошло 13 июня 1966 года, когда Верховный суд принял решение по делу «Миранда против Аризоны». Пятью голосами против четырех суд признал, что правоохранительные органы штата Аризона нарушили конституционные права грабителя и насильника Эрнесто Миранды. Негодяй был арестован вскоре после того, как похитил, изнасиловал и ограбил свою жертву. Он признался на допросе в содеянном, на каждой странице стенограммы допроса расписался в том, что дал показания добровольно, и на очной ставке с жертвой сказал: «Да, та самая девчонка». Но люди, допрашивавшие Миранду, во-первых, не предупредили его, что он имеет право отказаться от дачи показаний, и, во-вторых, не поставили его в известность, что во время допроса он может пользоваться услугами адвоката. Вот на этом основа-НИИ Верховный суд и принял решение в пользу преступника и срок его тюремного заключения был сокращен.
«Правило Миранды», или просто «Миранда», прижилось, стало нормой, с ним давно смирились, но вряд ли найдется хоть один здравомыслящий страж правопорядка, который бы не считал, что оно помогает преступникам, а не их жертвам. Считают — и это соответствует, увы, истине, — что трем-четырем процентам подозреваемых в уголовных преступлениях удается вообще избежать наказания благодаря «Миранде». По иронии судьбы, «правило Миранды» не позволило привлечь к ответственности человека, подозреваемого в убийстве самого Эрнесто Миранды, который был убит в баре в январе 1976 года, вскоре после освобождения из тюрьмы. Подозреваемый отказался отвечать на вопросы полиции, а затем навсегда исчез из поля зрения правоохранительных органов.
Решение по делу «Миранда против Аризоны» Верховный суд принял, напомню, большинством в один голос. И сегодня, спустя 42 года после этого решения, один голос — всего лишь один! — продолжает мешать борьбе с преступностью. Никто не подсчитывал, сколько преступников избежало наказания благодаря этому голосу. Наверное, сотни; не исключено, что тысячи. И сколько еще не попадет за решетку в будущем...
Девять членов Верховного суда могут оказать не меньшее влияние на жизнь страны, чем президент, и гораздо большее, чем каждый из 535 депутатов Конгресса (100 сенаторов и 435 конгрессменов). Но, в отличие от президента, срок пребывания которого в Белом доме ограничен восемью годами, члены Верховного суда назначаются пожизненно или до ухода в отставку по собственному желанию. Ричарда Никсона давно уже нет с нами, а назначенный им в 1975 году в Верховный суд Джон Пол Стивенс, которому сегодня 88 лет, все еще участвует в работе высшей судебной инстанции.
Легко поэтому понять, насколько велика роль президента, которому принадлежит право рекомендовать того или иного юриста в члены Верховного суда. Понять-то легко, но многие ли берут на себя труд даже подумать об этом! Многие ли американцы задумаются о роли президента в формировании Верховного суда перед тем, как сделать выбор между Обамой и Маккейном? Контраст же — если иметь в виду юридическую «философию» кандидатов в президенты — огромен, и я проиллюстрирую это лишь на одном примере.
В июне этого года Верховный суд принял — пятью голосами против четырех! — решение, согласно которому триста террористов, находящихся в тюрьме на американской военной базе в Гуантанамо, получили право добиваться слушаний в гражданских федеральных судах США. Сенатор Маккейн охарактеризовал это решение как «одно из худших» в истории Верховного суда. Сенатор Обама счел его справедливым. Напомню, что двумя годами ранее Конгресс принял закон о создании системы военных трибуналов для заключенных, подобных тем, которые находятся на Гуантанамо. Маккейн был одним из спонсоров этого закона. Обама был в числе тех, кто голосовал против, ибо считает, что и на таких заключенных должно распространяться право «неприкосновенности личности».
Итак, Маккейн считает, что дела террористов следует рассматривать в военных судах, Обама — в гражданских. Этот юридический вопрос напрямую связан, конечно, с проблемой национальной безопасности. Позиция Обамы подрывает (если называть вещи своими именами) безопасность страны.
Обама солидарен с мнением пяти членов Верховного суда — 88-летним Стивенсом, 75-летней Рут Бэйдер Гинсбург, 69-летними Дэвидом Сьютером и Стивеном Брейером, а также с 71-летним Энтони Кеннеди, который изложил на бумаге мнение большинства.
Маккейн согласен с меньшинством — 53-летним председателем Верховного суда Джоном Робертсом, 55-летним Самуэлем Алито, 59-летним Кларенсом Томасом и 72-летним Антонином Скалия.
Я намеренно указываю возраст членов Верховного суда. В большинстве, как легко убедиться, оказались более пожилые судьи, в меньшинстве — те, что помоложе. И среди тех, кто составил большинство, как минимум, двое вот-вот объявят об уходе в отставку по состоянию здоровья: Стивенс и Гинсбург. Кто заменит их, решит наш будущий президент. Да, конечно, кандидата должен утвердить Сенат, но большинство в нем принадлежит демократам, и если президентом окажется Обама, верхняя палата Конгресса без возражений проштампует его выбор. И нет никаких сомнений, кого он выдвинет. Я имею в виду не конкретные имена, а юридическую философию возможных выдвиженцев Обамы.
В целом ряде предвыборных встреч с избирателями Обама достаточно откровенно оценивал решения Верховного суда и говорил о тех, кто принимал эти решения. Его выступления не оставляют ни малейшего сомнения в том, что мы имеем дело с активным сторонником программ «позитивных действий», которые дают «меньшинствам» преимущества перед белыми при поступлении в университеты, приеме на работу в государственные учреждения, подписании деловых контрактов и т.д.
В июле прошлого года Верховный суд принял решение о праве родителей выбирать школу для своих детей. Решение было принято на основа-НИИ судебных дел (одного — в Луисвилле, штат Кентукки, второго — в Сиэтле), затеянных белыми родителями, протестовавшими против «расовых квот». Верховный суд поддержал родителей в их конфликтах с городскими советами по образованию. Обама обрушился с критикой на его председателя Робертса, изложившего мнение большинства. По мнению Обамы, это был шаг назад от решений Верховного суда 50-х годов, запретивших сегрегацию в школах. Однако прошлогоднее решение не имело ничего общего с сегрегацией. Оно было направлено против насильственной интеграции.
Обама публично критиковал не только Робертса, но и Али-то, и Томаса, и Скалию. Будучи депутатом Сената, он голосовал против утверждения Робертса председателем Верховного суда и Алито членом Верховного суда. Признав однажды высокую юридическую квалификацию Скалии, Обама тут же подчеркнул, что если он станет президентом, то не назначит такого юриста, как Скалия, в Верховный суд. Но больше всего досталось от кандидата Демократической партии Кларенсу Томасу.
Кандидаты в президенты обычно стараются не переходить на личности, когда дело касается членов высшей судебной инстанции. Они выражают, конечно, согласие или несогласие с их мнениями, но на этом критика или похвала заканчиваются. Однако Обама не смог (или не захотел) сдержаться, когда в августе этого года Рик Уоррен, пастор евангелистской церкви Седдлбек, что в городе Лейк-Форест (штат Калифорния), заговорил с ним в присутствии многотысячной аудитории о Верховном суде.
«Не говоря уже о том, что я совершенно не согласен с его интерпретацией Конституции, — сказал Обама о Томасе, — я не думаю, что ко времени назначения (в Верховный суд) он обладал достаточным опытом или юридическим мышлением...».
Обама не мог, конечно, не знать, что Томас занимал ответственные административные и юридические посты до того, как президент Буш-отец назначил его в 1991 году в Верховный суд. И, может быть, Обама забыл, что его собственный политический опыт ничтожен для того, чтобы стать президентом страны?
По меткому выражению Венди Лонг, сотрудницы консервативной организации Judical Confirmation Network, Обама не может простить «чернокожего, сбежавшего с идеологической плантации и отказавшегося навязывать правосудию либерализм...».
Да, афроамериканец Обама считает, что все афроамериканцы должны быть либералами, а кто из них не либерал — тот враг и негодяй.
Напарник Обамы — кандидат в вице-президенты Сенатор Джозеф Байден — провел много лет в юридическом комитете и был его председателем. В 1986 году он руководил во время слушаний публичной расправой с Робертом Борком, выдвинутым президентом Рейганом в Верховный суд, но отвергнутым демократическим Сенатом. Спустя пять лет Байден был одним из главных инквизиторов Томаса. В 2005 году он выступал против назначения Робертса председателем Верховного суда, а в 2006-м голосовал против Али-то.
Я воспринимаю связку Обама — Байден как худший вариант для нашей страны, но при этом думаю не об экономике, не о добыче нефти у берегов Калифорнии и Флориды, не о защите окружающей среды и права женщин на аборт, не об Израиле и об отношениях США с Россией, не о многом другом, над чем размышляет каждый, кому предстоит голосовать 4 ноября. Я думаю, прежде всего, о Верховном суде — третьей ветви власти в нашей стране. Его значение велико, поскольку решения принимаются им практически навсегда. Для меня неприемлем уже тот факт, что Обама готов судить террористов в гражданских судах. Но это еще не самое худшее, что ждет страну в случае избрания Обамы президентом. Что же касается экономики, то он в меру своих сил и власти навредит и ей. У президента-демократа, действующего рука об руку с Конгрессом, который находится под контролем его однопартийцев, есть для этого неограниченные возможности.
По материалам http://www.nrs.com
